Байрон, cтихотворения 1817-1823 гг.

Послание мистера Марри доктору Полидори

Любезный доктор! Вашу пьесу
Прочел я не без интереса.
Она тревожит нам кишки
И увлажняет нам платки
Слезами, полными участия
К изображенному несчастию,
Она щекочет наши нервы
Когда лютуют ваши стервы.

К сюжету не могу придраться я:
Подходит он для декорации:
Муж вопиет, жена рыдает
И все в финале умирают -
И будет драмою такой,
Знать, ублаготворён любой.
Но что касается издания,
Я вам могу сказать заранее,
Что пьесу я отверг, зане
Она, признаться, не по мне.
Ведь пьесы, я скажу вам четко, -
Увы, товар весьма неходкий,
И мне убытки надоели:
Я прогорел на "Мануэле",
А также с Сотби на "Оресте"
(Хоть вообще, сказать по чести,
Весьма прекрасна эта драма).
Я дал широкую рекламу,
Но все-таки мои издания
Лежат на полке в ожидании,
Что явится какой-то псих,
Который с ходу купит их.

Лорд Байрон - неплохой поэт -
Прислал недавно мне пакет
С дра… Нет, не лучше эта драма,
Чем тот же "Дарнли" иль "Кехама".
Как обманулся в его даре я!
Утратил он талант в Швейцарии.
Короче, я не стану, сэр,
Других вам приводить в пример.
Пишу с трудом посланье это:
На улице гремят кареты.
Толпятся авторы в издательстве
И спорят в умопомешательстве,
Какую ставить пунктуацию
В готовящейся публикации.

Ах, если б вы могли сыскать
В сабе талант, чтоб написать
Статейку о Святой Елене,
Я б стал пред вами на колени
И вечно вас благодарил.
Ведь здесь, как я вам говорил,
Толпятся Кемпбеллы и Крэббы
Что не хватают звезды с неба:
Ведь не способен ни один
Достигнуть творческих вершин.

Ко мне сегодня на обед
Придет литературы цвет;
Они съедят всё угощение,
А дальше будет обсуждение
Покойницы мадам де Сталь
(Бедняжка! Как ее нам жаль!).
В последней книге, как считают,
Она правдиво объясняет,
К чему придет родная Франция
И какова ее субстанция.
Вот так мы чешем языками.
Но, возвращаясь к вашей драме,
Я в "Друри-Лейн" ее бы сбыл:
Чтоб в ней сыграла мисс О'Нил.
А я так занят, и, поверьте,
Я еле жив, устал до смерти,
Все дни верчусь я, как в угаре.
Желаю счастья! Ваш -
                            Джон Марри.

Письмо мистеру Марри

Дорогой мистер Марри,
Вы нынче в ударе -
   Мою песнь вы издать бы хотели.
Коль не встретит он вора,
Привезет ее скоро
   Вам мистер Хобхауз в портфеле.

Ее бы издали
Вы в вашем журнале:
   Заслужил он оценку добротную.
Тут создал нелепую
Басенку "Беппо" я -
   И ее бы послал вам охотно я.

Издали зачем
Вы Сотбины странствия?
   Ведь труд его плохо продуман:
Не зная совсем
Языка итальянского,
   Должно быть, писал наобум он.

Вы убытки покроете,
Прибыль утроите
   Собранием сплетен блистательным.
И письма святые
Шотландской Марии   
   Будут чтеньем, для всех притягательным.

И есть у вас Гордон,
Что с обликом гордым
   В стенах московитского города
Ввел в старой России
Порядки такие,
   Чтоб в беде им сбривать себе бороды.

Для барда сурового
Нынче готовы вы
   Писать договор - и прекрасно!
Этот бард есть в Италии.
Но спрошу вас вначале я:
   Сколько платить вы согласны?

Стансы к реке По

Река, ты плещешь в стены, где живет
Моя любовь. Когда она, гуляя
По берегам твоим, порой вздохнет,
Меня в тот миг, быть может, вспоминая,

Пускай в тебе, как в зеркале души,
Она прочтет все мысли и стремленья,
Что поверяю я тебе в тиши,
Безудержные, как твое теченье.

Ты ль зеркало души моей, река?
Да: ты темна, сильна и полноводна -
И страсть моя сильна и глубока,
Как твой поток могучий и свободный.

Смирило время шторм моих страстей -
Но не навек. Вот так и ты порою
Из берегов выходишь в дни дождей,
Чтоб, вновь смирясь, оставить за собою

Развалины. Да, схожи мы с тобой.
В пути мы оба: ты стремишься к морю,
А я стремлюсь неудержимо к той,
Кого я полюбил, себе на горе.

Пусть эти волны будут в поздний час
У ног ее плескаться на ступенях
И ей шепнут: "Взгляни, взгляни на нас,
Дыша прохладой сумерек весенних".

И пусть она вглядится в твой поток,
Как я глядел: с тех пор уж никогда я
Ни вспомнить, ни взглянуть в него не мог,
Чтобы о ней не вспоминать, вздыхая.

Пусть отразится взор ее в волне,
Что предо мною катится безмолвно.
Нет, волны не вернутся вновь ко мне -
Вернется ль та, что взглянет в эти волны?

Дано ль нам с нею вновь побыть вдвоем
И друг на друга взгляд поднять с любовью?
Вот оба мы на берегу твоем:
Она - у дельты вод, а я - в верховье.

Но разделяет нас не путь речной
(Его преодолеть я мог бы все же),
А наши судьбы, что между собой,
Как наших стран природа, непохожи.

В чужой земле, вдали от снежных скал,
Я полюбил дочь ласкового юга.
Кровь юга я навек в себя впитал,
Как будто не слыхал, как воет вьюга.

Да, солнце южных стран - в моей крови
(Я родину покинул, в это веря),
Иначе я б не стал рабом любви -
Рабом ее любви, по крайней мере.

Живя, как жил, любя, как я любил,
Поняв тщету мирских моих усилий,
Пусть юным я умру. Я прахом был,
И в прах вернусь - и отдохну в могиле.

Стансы ("Could love for ever")

Когда б мы вечно,
Легко, беспечно
И безупречно
  Любить могли.
Тогда, во власти
Блаженной страсти,
Как символ счастья,
  Мы б цепь несли.
Но страсть - как птица:
Едва примчится -
И вновь стремится
  В далекий край.
Люби ж прелестницу
Не дольше месяца,
Но этот месяц пусть будет май.

Для тех, кто молод,
Разлуки холод -
Как лютый голод,
  Как в сердце нож.
Но с каждым маем
Мы прозреваем
И понимаем:
  Всё это - ложь.
Устав браниться
И вновь мириться,
Из крыльев птицы
  Любви своей
Мы вырвем перья -
И вот за дверью
Она замерзнет во мгле ночей.

Как вождь мятежный,
В час безнадежный
И неизбежный,
  Утратив власть,
Любовь страдает
И уступает:
Она желает
  Всё, а не часть.
Полна горенья,
Она в сраженье
Падет под сенью
  Своих знамен.
Но в поражении
Нет унижения:
Любви не нужен бесславный трон.

Любовник страстный,
Не жди напрасно.
Поймешь ты ясно:
  Когда любовь
Себя низложит
И уничтожит,
Она не сможет
  Воскреснуть вновь.
Не жди, друг милый,
Чтоб жизнь убила
  Всю страсти силу
В твоей груди.
Скажи короче:
"Спокойной ночи",
Простись с любимой и прочь уйди.


Коль ты устанешь
И черствым станешь,
Ты сердце ранишь
  Себе и ей.
Расстаньтесь сами -
Притом, друзьями, -
Умерив пламя
  Любви своей.
Воспоминания
О днях прощания
Тебе страдания
  Не принесут;
Лишь отразившие
Блаженство бывшее
Отсветы нежности в глазах блеснут.

Нам час разлуки
Приносит муки,
Как гимнов звуки
  В час похорон.
Но кто проститься
Не мог решиться,
Тот жить в темнице
  Приговорен.
Привычка в душах
Любовь задушит,
Года разрушат
  Любовный рай.
Для излечения
Ускорь мучение
И радость в жизни не потеряй.

Стансы ("When a man hath no freedom")

Если дома за вольность сражаться не надо,
То за вольность соседа сражаться с руки:
Будешь помнить про вечную славу Эллады
И от граждан ее получать тумаки.

Так старайся же сделать добро человечеству,
Не себя, а другого навек возлюбя:
И получишь ты приз от чужого отечества -
Станешь рыцарем, если не вздернут тебя.

Эпиграмма

Весь мир - огромный сена стог,
А мы - ослы, что, пасть разиня,
Пытаемся урвать свой клок.
Джон Буль же - всех ослов ослиней.

Эпитафия [лорду Каслрею]

Не порождала никого славнее
Земля в свои славнейшие часы.
Под этим камнем - кости Каслрея:
Остановись, о путник, и поссы.


Обратно